Цитаты Артур Шопенгауэр
Афоризмы, высказывания и мысли.

Человек, в сущности, дикое, страшное животное. Мы знаем его лишь в состоянии укрощенности, называемом цивилизацией, поэтому и пугают нас случайные выпады его природы.

Никто не может сбросить с себя свою индивидуальность.

В некоторых частях света водятся обезьяны, в Европе же водятся французы, что почти одно и то же.

Газеты — это секундные стрелки истории. Но такие большей частью, что не только из худшего металла, но редко и ходят верно. Так называемые передовые статьи в них — это хор к драме текущих событий.

Сострадание — основа всей морали.

Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать: кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком.

Лучше обнаруживать свой ум в молчании, нежели в разговорах.

Эмпирические науки, когда ими занимаются только ради них самих, без всякой философской цели, подобны лицу без глаз.

Умственное превосходство, даже самое значительное, проявит в разговоре свой решительный перевес и будет признано только после того, как человеку минет сорок лет.

Моя философия не дала мне совершенно никаких доходов, но она избавила меня от очень многих трат.

К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.

Вежливость — это фиговый лист эгоизма.

Те, которые надеются стать философами путем изучения истории философии, скорее должны вынести из нее то убеждение, что философами родятся, так же как и поэтами, и притом гораздо реже.

Чем больше человек имеет в себе, тем меньше требуется ему извне, тем меньше могут дать ему другие люди.

Принуждение неразлучный спутник всякого общества, и всякое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем ярче наша собственная индивидуальность.

Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.

Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.

Под конец жизни дело идёт ..., как в конце маскарада, когда снимают маски.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Скука неизбежна лишь для тех, кто не знал иных удовольствий, кроме чувственных и общественных, не позаботившись об обогащении своего ума и развитии своих сил.

Даже Сократ, мудрейший из людей, нуждался в предостерегающем демоне.

Человеку, стоящему высоко в умственном отношении, одиночество доставляет двоякую выгоду: во-первых, быть с самим собою и, во-вторых, не быть с другими.

Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Мы только к концу известного периода жизни, а то и к концу самой жизни, можем правильно судить о наших поступках и творениях, понять их связь и сцепление и, наконец, оценить их по достоинству.

Мы действуем под влиянием неизменных свойств нашего характера, под влиянием мотивов и сообразно со способностями делая, в силу абсолютной необходимости, лишь то, что нам в данную минуту представляется правильным и должным.

Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Когда один из тевтонских вождей вызвал Мария на поединок, этот герой ответил: «если тебе надоела жизнь, можешь повеситься» и предложил ему подраться с одним знаменитым гладиатором.

Кто критикует других, тот работает над собственным исправлением.

Судьба тасует карты, а мы играем.

Тот человек, один избранник из сотни, снискивает себе мое уважение, который, когда ему приходится чего-нибудь ждать, то есть сидеть без дела, не примется барабанить и постукивать всем, что только попадется ему в руки — палкой, ножиком, вилкой, еще чем-нибудь. Он, вероятно, о чем-нибудь думает.

Иной зоолог бывает в сущности не чем иным, как регистратором обезьян.

Мудрецы всех времён постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие огромнейшее большинство, постоянно одно и то же делали — как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им спускать, они становятся непослушными.

В нас существует нечто более мудрое, нежели голова. Именно, в важные моменты, в главных шагах своей жизни мы руководствуемся не столько ясным пониманием того, что надо делать, сколько внутренним импульсом, который исходит из самой глубины нашего существа.

Час ребёнка длиннее, чем день старика.

Жизнь есть ночь, проводимая в глубоком сне, часто переходящем в кошмар.

Одиночество — свое собственное общество.

Никакие песталоцциевские воспитательные приемы не в силах из природного олуха сделать мыслящего человека: никогда! — олухом он родился, олухом и умрет.

Сущность поэзии, как и всякого искусства, заключается в восприятии платоновской идеи.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.

Всякая ложь и абсурд разоблачаются обычно потому, что в момент апогея в них обнаруживается внутреннее противоречие.

Плохие книги не только бесполезны, но положительно вредны. Ведь девять десятых текущей литературы только затем и публикуются, чтобы выманить из кармана доверчивой публики пару лишних талеров.

Кто не любит одиночества, не любит и свободы.

Прощать и забывать — значит бросать за окно сделанные драгоценные опыты.

Как нужда — постоянный бич народа, так и скука — бич высшего общества.

Многие живут преимущественно настоящим, это — люди легкомысленные; другие — будущим, это — люди боязливые и беспокойные. Редко кто соблюдает должную меру.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.

Человек избегает, выносит или любит одиночество сообразно с тем, какова ценность его «Я».

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон: лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Вполне честно все-таки мы относимся в конце концов лишь к себе самим.

Чтобы жить среди мужчин и женщин, мы должны позволить каждому человеку быть самим собой. Если мы абсолютно осудим какого-либо человека, то ему не останется ничего другого, кроме как относиться к нам, как к смертельным врагам: ведь мы готовы предоставить ему право существовать лишь при условии, что он перестанет быть самим собой.

В реинкарнацию, или перевоплощение, верит больше половины человечества.

Ежели не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

Человек, призванный к великим подвигам какого-нибудь определенного рода, от юности своей скрыто чувствует это внутри себя и работает в этом направлении.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Интеллект служит исключительно только посредником мотивов для их воли.

Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья.

В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Карточная игра — явное обнаружение умственного банкротства. Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются картами.

Рожденные для того, чтобы направить мир чрез море лжи к истине и вывести его из глубокой пропасти дикости и пошлости — на свет, к высокой культуре и благородству, — они, хотя и живут среди людей, однако, все же не принадлежат, в сущности к их обществу и потому уже с юности сознают себя значительно отличающимися от них существами; впрочем, вполне ясное сознание этого слагается не сразу, а с годами.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — во всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Каждый человек может быть самим собою только пока он одинок.

Как лекарство не достигает своей цели, если доза слишком велика, так и порицание и критика — когда они переходят меру справедливости.

Мир невозможен без времени, но и время невозможно без мира.

Каждое дитя до некоторой степени гений и каждый гений до некоторой степени дитя.

Заботиться о чести, то есть о добром имени, должен каждый, о чине — лишь тот, кто служит государству, и о славе — лишь немногие. В то же время честь считается неоценимым благом, а слава — самым ценным, что только может быть добыто человеком — золотым руном избранных, тогда как предпочитать чин богатству могут лишь дураки.

Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо — мысль природы.

В старости нет лучшего утешения, чем сознание того, что все силы в молодости отданы делу, которое не стареет.

Не подлежит сомнению, что упрек оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.

Красота — это открытое рекомендательное письмо, заранее завоевывающее сердце.

Если слава померкла после его смерти, — значит, она была ненастоящей, незаслуженной, возникшей лишь благодаря временному ослеплению.

Мы переносим свалившееся на нас извне несчастье с большею покорностью, чем происшедшее по нашей вине: судьба может измениться, личные же наши свойства никогда.

Искренно друзья только называют себя друзьями; враги же искренни и на деле; поэтому их хулу следует использовать в целях самопознания, так как мы принимаем горькое лекарство.

Нас делает счастливым и несчастным не то, каковы предметы в действительности, а то, во что мы их путем восприятия превращаем.

Тот, кто отрицает разум у высших животных, должен сам иметь его немного.

Из личных свойств непосредственнее всего способствует нашему счастью веселый нрав.

Немцев упрекают в том, что они всегда подражали во всем французам и англичанам; но забывают, что это самое умное, что они, как нация, могли сделать, потому что собственными силами они не произвели бы ничего дельного и хорошего.

Самостоятельность суждений — привилегия немногих; остальными руководят авторитет и пример.

Человек, одаренный духовными силами высшего порядка, преследует задачи, которые не вяжутся с заработком.

Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого-нибудь из них в руки, хотя на полчаса, — сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Глубокие истины можно только усмотреть, а не вычислить, то есть впервые вы познаете их, непосредственно осененные мгновенным впечатлением.

Ценна не слава, а то, чем она заслужена.

Слава и честь — близнецы, но такие же, как Диоскуры, из которых Поллукс был бессмертен, а Кастор — смертен: слава есть сестра бессмертной чести.

Науку может всякий изучить — один с большим, другой с меньшим трудом. Но от искусства получает каждый столько, сколько он сам в состоянии дать.

Многим философы так же тягостны, как ночные гуляки, нарушающие сон мирных жителей.

Постоянный умственный труд делает нас более или менее непригодными к заботам и треволнениям действительной жизни

Истинный характер человека сказывается в мелочах, когда он перестает следить за собою.

Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.

Смерть — вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы даже существовала.

В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природою вещей.

На честь может притязать каждый, на славу — лишь люди исключительные.

Богатство подобно морской воде, от которой жажда тем больше усиливается, чем больше пьешь.

В математике ум исключительно занят собственными формами познавания — временем и пространством, следовательно, подобен кошке, играющей собственным хвостом.

Девять десятых нашего счастья зависит от здоровья.

Самая дешёвая гордость — это гордость национальная. Она обнаруживает в зараженном ею субъекте недостаток индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться.

Нет более прекрасного утешения для старца, чем видеть всю мощь своей молодости, воплощенной в трудах, которые не состарятся подобно ему.

Природа аристократичнее человека. Различия званий и состояний в европейских обществах, а также кастовые различия в Индии ничтожны в сравнении с различиями в умственных и нравственных качествах людей, полагаемыми самой природой.

Всё, всё человек может забыть, только не самого себя, не свою собственную сущность.

Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

Человек сам отнимает у себя все свое существование, так как все время живет лишь как бы предварительно, между прочим, — пока не умрет.

Здоровый нищий счастливее больного короля.

Ставить кому-либо памятник при жизни — значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Ты не можешь ничего поделать с окружающей тебя тупостью! Но не волнуйся напрасно, ведь камень, брошенный в болото, не производит кругов.

Сообразовать философию с видами властей и делать ее орудием для добывания денег и должностей, по-моему, все равно, что причащаться с целью утолить голод и жажду.

Во всех отделах искусства дрессировки людей на первом месте значится правило поддерживать и изощрять чувство чести.

Предчувствуя близость смерти, я сознаюсь, что ненавижу немецкую нацию вследствие её бесконечной глупости и что я краснею от того, что принадлежу к ней.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Внутренняя пустота служит истинным источником скуки, вечно толкая субъекта в погоню за внешними возбуждениями с целью хоть чем-нибудь расшевелить ум и душу.

Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить обязанности.

По отмирании воли смерть тела уже не может быть тягостной.

Всякий сброд до жалости общителен.

Никакие деньги не бывают помещены выгоднее, чем те, которые мы позволили отнять у себя обманным путем, ибо за них мы непосредственно приобретаем благоразумие.

Талант достигает цель, которую никто не может достичь; гений — ту, которую никто не может увидеть.

Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.

Цитатами следует пользоваться только тогда, когда действительно не обойтись без чужого авторитета.

Чем мы являемся на самом деле, значит для нашего счастья гораздо больше, чем то, что мы имеем.

Только веселость является наличной монетой счастья; все другое — кредитные билеты.

Всякий замкнут в своём сознании, как в своей коже, и только в нем живет непосредственно.

Для нашего счастья то, что мы такое, — наша личность — является первым и важнейшим условием, уже потому, что сохраняется всегда и при всех обстоятельствах.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно долгое будущее; с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Тщеславие делает человека болтливым.

Выказывать свой ум и разум — это значит косвенным образом подчеркивать неспособность и тупоумие других.

У людей вообще замечается слабость доверять скорее другим, ссылающимся на сверхчеловеческие источники, чем собственным головам.

Цитаты Артур Шопенгауэр на folk-tale.ru

Читайте также по теме :