Серебряная чаша Унды Марины

С. Топелиус Сказка "Серебряная чаша Унды Марины"

  Белая кувшинка из Хассельвикена рассказала нам такую сказку.
  Жила-была девочка и звали ее Лисалиль[1]. Отец и мать девочки умерли, и поселилась она вместе со своим слепым дедушкой в ветхой лачуге на Луговом острове близ Оленьего острова, что в шхерах Дубового мыса. Одному Богу известно, как они кормились всю долгую зиму. Правда, дедушка плел за деньги неводы, а Лисалиль мастерила мутовки и продавала их в городе, но денег, вырученных за все это, хватало ненадолго. И все же нельзя сказать, что дедушка с внучкой умирали с голоду, ведь они уповали на Господа, отца всех бедных и богатых.
  Была у них маленькая лодка-плоскодонка да четыре сети; вот с ними и выходили они летом в море - рыбачить.
  Когда же на лесных холмах поспевала земляника, старик оставался с удочкой в лодке, а Лисалиль отправлялась в лес - собирать ягоды.
  Однажды в жаркий солнечный день дедушка с внучкой поплыли на веслах в открытое море к берегам Лосиного острова. Вдруг дедушке захотелось пить.
  - Лисалиль, - попросил он, - возьми-ка глиняную чашку да принеси мне водицы из родника; не могу я пить морскую воду, уж больно она солона.
  - Ладно! - согласилась Лисалиль, которая всегда бывала проворна и послушна.
  И взяв глиняную чашку, она прыгнула на береговую отмель.
  Места вокруг были дикие - лишь камни, горы да темный лес. Лисалиль бежала по тропинкам, раскрасневшись от жары. Но ни единого родника ей не встретилось, потому как лето стояло засушливое и вода иссякла. Под конец она устала и замедлила шаг. И вот, когда Лисалиль шла под сенью темных сосен, ее начали одолевать причудливые мысли, которые никогда прежде не приходили девочке в голову. Ей почудилось, будто высокие деревья как-то чудно смотрят на нее сверху вниз, и она почувствовала себя совсем одинокой во всем этом огромном мире.
  Тут над нею в ветках что-то зашуршало, и слышит она вдруг чей-то писк:
  - Почему ты бродишь совсем одна, Лисалиль, а где же твой суженый?
  Лисалиль глянула вверх, но не увидела никого, кроме рябчика, что сидел на качающейся ветке старой березы. Испугалась она, побежала, но тут же споткнулась о пенек и бах… - на земле пред ней лежат двадцать осколков ее глиняной чашки…
  - Прощай, чашка!
  Вот ведь незадача! А дедушка по-прежнему ждал ее, сидя один в лодке. Во что же теперь Лисалиль наберет воды, чтоб он утолил жажду?
  Присела Лисалиль на пенек да и заплакала. И слышится ей тут чье-то цоканье средь ветвей:
  - Почему ты бродишь совсем одна, Лисалиль, а где же твой суженый?
  Лисалиль обернулась, но не увидела никого, кроме бельчонка, выглядывавшего украдкой из веток пышной ели. Ну и страшно возмутилась же девочка. Какое дело бельчонку до того, что она бродит одна в лесу? И повернувшись к нему спиной, она зашагала прочь.
  Но не прошла девочка и нескольких шагов, как слышит в третий раз тот же вопрос:
  - Почему ты бродишь совсем одна, Лисалиль, а где же твой суженый?
  Теперь к ней обращалась красивая незнакомая птичка с золотыми перышками на крыльях, тут же упорхнувшая ввысь в голубизну неба.
  - Что за глупая болтовня! - воскликнула Лисалиль. - Дедушка сидит в лодке и ждет водицы, а я разбила нашу единственную чашку.
  - Да, но где же твой суженый? - снова послышался из небесной голубизны голосок птички с золотыми крылышками.
  «Тьфу, какая глупость! - возмутилась Лисалиль. - Разве она не знает, что больше всех на свете я люблю своего дедушку? И все-таки спрашивает о моем суженом!»
  Все эти вопросы показались Лисалиль совсем никчемушными, и она отправилась обратно к берегу. Но, как по-вашему, оставили ее в покое? Как бы не так! Теперь все деревья, все кусты и все камни вокруг нее обрели жизнь. Даже пеньки принялись издавать какие-то звуки, даже брусничник что-то болтал у нее под ногами, а серые горы вздыхали, когда она брела по их мшистому ковру.
  - Лисалиль, Лисалиль, а где же твой суженый?
  Тут Лисалиль разозлилась (думаю, она была права) и решила, что это уж слишком. Она помчалась вперед со всех ног, сердито крича:
  - Нет, вы только послушайте, что болтает этот глупый лес! Послушайте, что болтают эти дурацкие горы! Лирум-ларум, тьфу на вас!
  В конце концов вернулась Лисалиль к дедушке, сидевшему в лодке.
  - Ой, дедушка, - крикнула она, - я разбила нашу глиняную чашку и не принесла тебе ни капли водицы!
  - Ну и ну! - пробормотал старик. - Так вот и бывает, когда посылаешь за чем-нибудь детей. Но, девочка моя дорогая, где ж ты так долго пропадала?
  Лисалиль рассказала ему о том, что слышала в лесу.
  - Не обращай внимания, это всего-навсего шушуканье, сплетни да лесные пересуды в гуще деревьев, когда ветки судачат меж собой; это значит, что завтра будет дождь. Суженый! Что за пустая болтовня!
  - Но у меня ведь есть один такой! - сказала Лисалиль.
  - У тебя есть парень?!
  - Коли еще и парень, тогда сразу двое, дедушка. Первый - это ты!
  - Ну что ж, пусть так! А теперь возьми наш горшочек из-под масла и ступай снова, отыщи мне немного водицы, уж больно пить хочется.
  Лисалиль взяла горшочек и вновь отправилась в лес, но теперь там было тихо, так тихо, что, пожалуй, даже слишком… «Хоть бы услышать, как щебечет какой-нибудь ольховый чижик», - подумала Лисалиль. Но птицы словно онемели. Тут Лисалиль подошла к кусту шиповника, на котором только-только распустились первые цветы. О, как чудесно они пахли!
  Лисалиль сорвала цветок для дедушки, но на лепестках было что-то написано, и когда она начала составлять из букв слова - до чего же это скучно, то получался тот же самый вопрос: «Почему ты бродишь совсем одна, Лисалиль, а где же твой суженый?»
  - Вот как, и ты туда же со своими дурацкими выдумками?! - воскликнула Лисалиль и швырнула цветок. - Понять не могу, что такое случилось с лесом! Ему что, больше делать нечего?
  Она пошла дальше, но родник ей так и не встретился. Зато на каждом шагу находила она то, чего вовсе не искала: все горы, деревья и кусты задавали ей один и тот же вопрос: «Почему ты бродишь совсем одна, Лисалиль, а где же твой суженый?»
  - Нет, в самом деле, Лес совсем с ума сошел. Зажмурю-ка я лучше глаза, - решила Лисалиль.
  И она крепко-накрепко сжала веки, хотя все-таки иногда ей приходилось подглядывать, чтобы не споткнуться о камни. Наконец она снова вышла на берег, так и не найдя ни капли воды, чтобы наполнить дедушкин горшочек из-под масла. Девочка уже хотела было снова вернуться к лодке, как вдруг увидела глубокую расселину в скалах, уходящих прямо в море. Там, в тени, бил родник.
  Лисалиль ужасно обрадовалась и стала спускаться по крутому обрывистому склону, чтобы добраться до расселины. Но когда девочка потянулась, чтобы зачерпнуть воды, она чуть не упала, а горшочек выскользнул у нее из рук и скатился вниз. Волна подхватила горшочек и унесла в открытое море.
  - Прощай, горшочек из-под масла! Ну и дела! - сказала Лисалиль. - Теперь уж вовсе худо. Во что мне набрать воды для дедушки?
  И, усевшись на склоне горы, она так горько заплакала, что слезы покатились, словно жемчужинки, вниз, в синее море.
  Но немного погодя девочка подумала: «Что толку сидеть тут и плакать, когда дедушка хочет пить и ждет не дождется меня в лодке. Смастерю-ка я чашку из бересты и наберу в нее водицы».
  Сказано - сделано!
  С чашкой из бересты она вновь стала спускаться с горы.
  И вдруг, случайно глянув вниз, Лисалиль увидела в волнах что-то блестящее. Девочку одолело любопытство; подобрав подол платья, она спустилась в воду и протянула руку к тому, что блестело на дне. И вот она уже держит в руке красивейшую чашу из чистого серебра!
  …Морской король сидел на троне в своем подводном зале цвета морской воды, а его придворные в молчании толпились вокруг. Лицо короля было мрачно, он тосковал по своей меньшой дочери Унде Марине, которую сам послал собирать кораллы у скалистых берегов Австралии. Унда Марина же, по своему обыкновению, играла на дальнем берегу, оставляя следы на белом песке. Принц Леса Флурио, влюбленный в нее, бросал ей розы и нарциссы прямо в набегающие волны, а Унда Марина держала в руках раковину. И вот дочь Морского короля, играючи, кинула принцу раковину, в которую намеревалась собирать кораллы, и принц взял ее себе. Тут Унда Марина, вспомнив, что велел ей отец, нырнула на дно моря, чтобы принести новую раковину из королевского замка.
  Тем временем один из морских троллей уже насплетничал королю:
  - Унда Марина потеряла голову из-за своего суженого и подарила ему раковину.
  Ну и разгневался же Морской король, потому как меж ним и Лесным королем - отцом принца - шла война. Но он не выказал своего гнева, а лишь велел троллю:
  - Принеси мою серебряную чашу!
  Тролль принес чашу, а та была столь чудесна, что каждому, кто пил из нее, суждено было забыть то, что ему дороже всего на свете.
  Унда Марина втекла сребристой волной в сине-зеленый зал цвета морской воды и преклонила колени пред отцом.
  - Где ты пропадала? - спросил Морской король.
  Принцесса ответила:
  - Я играла на песке, и мне бросали цветы. А принц Леса взял мою раковину, и я приплыла за новой.
  - Непослушное дитя, - рассердился король. - Ну хорошо, я тебя прощаю, но в последний раз! Вот тебе серебряная чаша вместо раковины и принеси мне прохладной сладостной воды из какого-нибудь родника на севере, а то мне ужасно надоело пить соленую морскую воду.
  А про себя король подумал: «Моя дочь должна испить из этой чаши и навсегда забыть принца!»
  Унда Марина взяла чашу и снова заструилась волной из замка вверх, на зеркальную гладь моря. Она плыла, пока не нашла родник на берегу Лосиного острова. Там наполнила она чашу родниковой водой и, поднеся ее к своим маленьким розовым устам, тотчас выпила, потому что ей захотелось пить в эту летнюю жару. В тот же миг дочь Морского короля позабыла того, кто был ей дороже всего на свете, - юного сына Лесного короля. Но он занимал так много места в ее сердце, был так дорог ей, что она, не думая больше ни о чем, уплыла прочь с тысячами таких же бездумных волн, что перекатываются друг через друга в необъятном море.
  Меж тем серебряная чаша Унды Марины по-прежнему лежала на белом песке близ Лосиного острова. Там-то Лисалиль и нашла ее, когда собиралась набрать воды для своего страдающего от жажды дедушки.
  Изумленная Лисалиль осмотрела чашу со всех сторон, да так ничего и не поняла, кроме того, что чаша очень красива. «Ах, до чего же славно принести воду дедушке в такой чаше!» - подумала девочка.
  Вскоре она наполнила чашу водой из расселины. Ах, до чего ж искрилась на солнце и пенилась эта прозрачная вода! Она блестела, словно серебро. Лисалиль не смогла побороть желание попробовать такой водицы и отпила из чаши…
  В тот же миг почувствовала она, как кровь в ее жилах потекла ледяными ручьями, а душу охватили холод и безразличие. Все мысли, роившиеся совсем недавно в ее детской головке, вдруг замерли на лету, будто подстреленные птицы. Лисалиль сидела, точно во сне, позабыв о болтовне лесных обитателей и о своем дедушке в лодке, ведь дедушка был для нее самым лучшим и дорогим из всех, кого она знала.
  Сколько она так просидела, никто не знает, но наверняка достаточно долго, потому что за это время она подросла и превратилась в статную взрослую девушку. Лесные птицы щебетали, как прежде, а деревья болтали разные глупости и вели умные речи, но Лисалиль их не слышала. Что ей до глупостей и до умных речей, когда ей больше некого любить?
  Многие плыли на лодках мимо и, причалив к берегу, пили воду из серебряной чаши Унды Марины. «Хоть какая ни на есть польза от меня, - думала Лисалиль, - а иначе зачем мне тут сидеть».
  Однажды приплыла старая вдова рыбака, которая целых двадцать лет проплакала по своему мужу, утонувшему в море. Выпила она большой глоток воды из серебряной чаши Унды Марины и больше уже не плакала. В другой раз явилась какая-то тщеславная девушка - а в голове у нее никогда никаких мыслей не было, кроме как о своих прекрасных волосах, которые она беспрестанно расчесывала. И, выпив воды, уронила она гребень в море. А еще сидел там на берегу некий господин и удил рыбу; во всем мире больше всего любил он самого себя. А когда выпил воды, то забыл и себя, и то, что всю жизнь благоденствовал, меж тем как его бедные мать с сестрой голодали да холодали. Ах, сколько людей пили из чаши Унды Марины и забывали самих себя!
  Ну а дедушка Лисалиль, ее слепой дедушка! Может, он все еще сидит в лодке да ждет, когда внучка принесет ему водицы? Только никогда ему этой воды не видать и никогда больше не утолить жажду!
  Но вот однажды на берег Лосиного острова явился молодой корабельщик - ему древесина для весел понадобилась. Увидел он Лисалиль, одиноко сидевшую на скале, и пришло ему в голову подшутить над ней.
  Вот он и спрашивает:
  - Почему ты сидишь тут совсем одна, Лисалиль, а где же твой суженый?
  Лисалиль подняла глаза да сразу в же корабельщика и узнала: ведь они сызмальства часто вместе играли. Она посмотрела на него, он посмотрел на нее, и в этот самый миг все обитатели Леса словно ожили. Все деревья и все ветки, все кусты и листья, все горы и кочки внезапно снова запестрели непонятными словами, так сердившими Лисалиль прежде, когда она искала родник на Лосином острове.
  - Ой, наверняка дедушка сидит и ждет меня в лодке! - воскликнула Лисалиль и, наполнив водой серебряную чашу Унды Марины, помчалась через пеньки, колоды и валуны так быстро, что половина воды вылилась.
  - Нет, вы только гляньте на нее! - удивился корабельщик и тут же ударил топором по камню, да так сильно, что лезвие сломалось.
  Лисалиль помчалась изо всех сил, и так и есть, дедушка все еще сидел и ждал ее в лодке.
  - Где ты так долго пропадала? - спросил он ее.
  Лисалиль рассказала ему о том о сем, и что нашла серебряную чашу тоже. Однако о корабельщике она ни словечком не обмолвилась; поскольку вовсе забыла о том, что такой человек живет на свете. Ведь дедушку своего Лисалиль вспомнила в ту самую минуту, когда позабыла корабельщика.
  - Испей водицы, дедушка! - воскликнула она и поднесла чашу к губам старика. Дедушка выпил воды и забыл, как и другие, то, что было ему в мире всего дороже - белый свет. И показалось ему, что быть слепым - обычное дело, и он больше не помнил ни солнце, ни луну, ни звезды, ни синее море, ни зеленые леса.
  А тем временем Морской король сидел в своем замке цвета морской воды и ждал любимую дочь. Но она все не возвращалась. И тогда послал он одного из морских троллей на поиски Унды Марины. Но тролль вернулся назад с вестью, что она, позабыв обо всем на свете, плавает по бескрайнему морю, словно бездумная волна. Разгневался тут король и превратил морского тролля в скалистый утес в Финском заливе: и когда осенью бушуют бури, у того утеса гибнут многие суда. Но Унда Марина так и не вернулась к отцу. Она исчезла, а Морской король поседел от горя и тоски, так что борода его стала серебристо-серой.
  А Лисалиль поплыла со своим дедушкой домой, и все у них пошло, как прежде. Дедушка плел неводы, Лисалиль мастерила мутовки да забрасывала сети. Там они живут и поныне. А серебряную чашу Унды Марины продали золотых дел мастеру. И кто знает: где она в конце концов нашла себе пристанище? Может, кто-то купил ее вместо сливочника, и стоит она теперь на кофейном столике. А человек этот только диву дается, почему те, кто пьет из этой чаши, забывают то, что им всего дороже на свете.
  Порой к берегу, где стоит лачуга Лисалиль, приплывает на веслах молодой корабельщик и печально смотрит на ее маленькое оконце. Но Лисалиль не узнает его. Она по-прежнему мастерит мутовки и прислушивается к шороху деревьев, поющих в лесу:
  - Почему ты совсем одна, Лисалиль, а где же твой суженый?
  - Да кто его знает, - отвечает Лисалиль, и ей так хочется посмеяться над деревьями, но она не может. Все-таки есть в их словах что-то печальное и удивительное, а что - она и сама не знает.
  О маленькая золотая птичка, как прекрасно поешь ты в небесной синеве, пропой, пропой еще те слова Лисалиль и волне Унде Марине в безбрежном море! Может, они услышат тебя, может, память вернется к ним. Спой бездумной волне:
  «Унда Марина, Унда Марина, разве ты не помнишь своего друга?»
  А потом спой песню девушке, что живет в лачуге: «Лисалиль, Лисалиль, почему ты совсем одна? А где же твой суженый?»

1 Малютка Лиса (шв.). «Лиль» - уменьшительно-ласкательный суффикс. Иногда может переводиться как «милая, милый».

Сказки Сакариаса Топелиуса - Серебряная чаша Унды Марины читать

Читайте также Сказки Сакариаса Топелиуса по теме :

Следы Унды Марины
  Видел ли ты когда-нибудь у самого берега, под высоким, поросшим лесом склоном,...

Солнечный Луч в ноябре
  Муравьи работали без отдыха и срока. Стоял ноябрь, а делу не видно было конца....